– Ох, хоть бы он не подвёл... – вздохнула Ларнелия, понимая что это оружие делалось изначально с рассчётом, что им не будут пользоваться никогда.
Быстро Ларнелия стала двигать мебель, надеясь что если не дерево, то металлическая обивка комода сможет остановить хотя бы один выстрел. Верилось в это с трудом, ведь общалась с военными Ларнелия уже долго и успела наслушаться всякого, в том числе ехидный комментариев касательной всяких мифов вроде бронированности столов, за которыми прячутся в боевиках.
Но как говорил ей Крыс, если по каким-то причинам ты не можешь быть как все... значит тебе им быть и не нужно. Следует просто найти свой подход, раскрыться в другом направлении. Это Ларнелии и пригодилось, потому навалив кучу барахла в виде баррикады, Ларнелия сама спряталась просто под грудой тряпок в углу. Пусть враг стреляет в то, что якобы создано как укрытие.
– Ах, надо только добавить каких-нибудь... спецэффектов... – опомнилась Ларнелия и быстро метнулась к комоду, который уже был частью баррикады.
Пиктеры... простая игрушка, но как говорил Шакал, бомбу можно сделать из чего угодно. Бывали случае когда еретики делали их даже из трупных батончиков. Взрыва при этом хватало, чтобы оторвать кисть или хлебало дурака, что решил схавать найденный на территории врага трупный батончик. Конечно для этого нужна взрывчатка, которой у Ларнелии не было, но...
– В самом пиктере есть источник питания, который может хлопнуть... хлопок это угроза. Если кто-то заходить зачищать помещение и раздаётся громкий хлопок, то в эту сторону начнут стрелять сразу. Так... проявим женскую фантазию...
Парфюмерная вода, горит хорошо, игла из титановой броши... кажется если сильно ударить, то аккумулятор взорвётся. В качестве ударного механизма подойдёт и кресло, ножку подпилить, подставить упор, привязать что-нибудь... времени у Ларнелии было много, а страх заставлял суетиться ещё быстрее. В конечном итоге она сделала целый механизм из подручных материалов, после чего взяла все свои наработки, укуталась в тряпки в углу, взяла пистолет и продолжала делать записи.
– Мне было очень страшно, даже всё сделанное этого страха не умоляло. И вспоминая свои проходы по тылу... там гремели взрывы, но... я понимала, что мне ничего грозит... – запинаясь и чуть ли не заикаясь, Ларнелия продолжала выполнять работу, пока по спине и лбу тёк холодный пот.
Локоны прилипали ко лбу, она была в почётных покоях, но так не боялась ещё никогда. Словно бы какая-то магия влияла на неё... и тут Ларнелию вдруг осенило. Рука её нащупала кулон, что она купила на Святой Терре. Была ли в нём заключена реальная сила? Не было ли высокомерием считать, что такая никчёмная и малозначимая персона как летописец смеет хотя быть мечтать о том, чтобы Бог-Император оказал ей свою помощь?
Ларнелия не знала, но видно правду говорят, чем ближе бездна и чем слабее рассудок, тем важнее становится вера. Как и в такие моменты что могло помочь простому гражданскому в убежище? Или солдату идущему в штыковую атаку? Только молитва, которая сделает на войне даже из самого прожжённого атеиста верующего в Бога-Императора.
Так прошёл час, второй... что-то явно происходило, а затем вдруг раздался стук в дверь. Ларнелия ничего не ответила, страх её парализовал намертво. Затем дверь отварилась и в этот же момент из-за открытия двери сработал механизм. Раздался хлопок, пошёл небольшой дым из баррикады, после яркая вспышка озарила полумрак.
– Чёрт... – всхлипнула Ларнелия, которая сделала выстрел куда-то вообще в потолок, потому что сама испугалась хлопка.
Вместе с тем она выронила лаз-пистолет, который перегрелся из-за того, что Ларнелия не настроила мощность и потратила весь заряд на то, чтобы расплавить стальной потолок. Столько подготовки... а толку ноль.
В свою очередь спокойным шагом внутрь лишь слегка удивлённый вошёл дознаватель Долт Онермак. В своей мантии, с лежащим на плечах тщеславием и горящим огнём ненависти в глазах. Позади же него остался открытый дверной проём, в котором виднелось лежащее на полу тело офицера, под которым всё больше становилось кровавое пятно.
– Все кто находились в том переговорном зале – мертвы, – с невероятном наслаждением произнёс дознаватель, подходя всё ближе и ближе. – Но вы поживёте чуть дольше, к не счастью для вас.
Глава 17
– Слушай меня сюда, кусок говна, у тебя два варианта: закрыть свою грязную пасть и слушаться меня, либо сдохнуть здесь же вместе с этими еретиками! – кричал я на стоящего на коленях хемо-пса.
Весь наш полк либо бежал, либо встал на сторону врага. Первая волна, лучшие части из штурмовых рот... всех тех, кто может и не любил Империум, но ненавидел Хаос ещё сильнее послали на убой первыми. Почти никто не выжил, пытаясь вскрыть подготовленную врагом оборону. А когда в тылу начался бардак и мятеж... мы получили удар ножа в спину. Никакого контроля или иерархии в полку более не было, значит надо выстраивать всё с нуля.
Я так и не нашёл своих парней, но в условиях подобного хаоса решил взять ситуацию в свои руки и вынести приговор каждому дезертиру до которого руки мои дотянуться. Ублюдки решили, что они тут главные, подумали что могут творить беспредел... но они не понимали двух вещей: они трусливая падаль, которая ничего из себя не представляет, и то что они делали не нравилось мне.
– Бляха, Коршун, у этих мутации! – крикнул один из хемо-псов, что присоединился ко мне первыми после всей суматохи.
– Ну так вылечи его! – отмахнулся я, после чего запылали огнемёты.
Мы делали всё по-старинке, как Бог-Император завещал. Мутация – казнь, татуировка с колесом – казнь, чё-то в рыле не понравилось – казнь, отказываешься подчиняться новой власти – казнь. Уверен, передохло случайных бедолаг из-за моих действий прилично, но я не собирался разбираться и вникать в каждую деталь. Любое подозрение было достаточным основанием для того, чтобы в условиях предательства вершить самосуд.
Да-да, наверное странно подобное звучал из уст судьи, но... не насрать ли мне на это? Как судья я не состоялся и нахер был послан со своего же мира. И думается мне сейчас, что следовало мне взять всё в свои руки ещё давным-давно, а не верить в какое-то там... Великое Правосудие.
– Бери лазган и вставай в строй, – рыкнул я бойцу, которому ещё минуту назад сам в морду заехал прикладом. – Время сжечь предателей и еретиков. Если конечно у тебя хоть чуть-чуть чести осталось.
– Да, Коршун. Мы просто... просто увлеклись мародёрством, с этой пакостью хаоситской ничего общего не имеем.
Почти полторы сотни бойцов я собрал менее чем за час. Большая часть из них разбрелась и начала мародёрить оставленные позиции. Прямо среди них постоянно блуждали и другие командиры, в основном те кто уже встал на сторону Хаоса. Основные же силы попёрли в обратном направлении, прорыв у них выдался знатный, всё то что мы захватывали неделями они проходили за минуты.
Во многом это было обусловлено невообразимой дезорганизацией. Высшее командование словно бы не понимало того, что делает или же... наоборот, всё оно понимало и намеренно сливало нас в утиль. Больше всего досталось тем, чьё предательство считалось невозможным. Меньше досталось хемо-псам и другим полкам, в которых Ересь расцвела всеми возможными цветами.
Позор, который не смыть никогда... когда я собирал этих ублюдков заново, я взывал не к верности Империуму, а к принципам и если угодно понятиям, что были у нас. Свои законы, свои порядки, многое происходило, но кидать своих... стрелять в спину командирам и Бугру, который за нас рвал глотки всему цвету Департаменто Муниторум... у всего был предел.
К несчастью хватало у нас мудачья, которое из зависти готово было и не на такое пойти.
– Чёрт его подери, Коршун, смотри сюда, – подозвал меня прибывший разведчик, что уже достал карту. – Зырь-зырь, бля... фронта нахер никакого нет, они блицкригом попёрли напролом, не став добивать всех и вся. Всё же некоторые подразделения в этом улье закрепились плотно. Выбивать заебёшься.