– ТЁМНЫЕ БОГИ ХРАНЯТ МЕНЯ!!! – раздался крик и неожиданно из комнаты на нас выбежал псих с цепным мечом.

Тут же пять лучей ударили в его кирасу, прожигая металл и плоть. Но он был словно обдолбан и отказывался умирать, уже делая удар и вонзая цепь прямо в плечо одного их псов передо мной. И тут же я начал стрелять в спину собственного союзника, кровь и куски плоти летели прямо мне в лицо, лазеры рвали тело пса, но часть из них пролетела мимо его затылка, а один наконец-то угодил в лицо еретика, после чего они вдвоём полетели вниз, едва не сбивая с ног другого пса, что всё ещё тащил раненого.

В адской мясорубке мы вгрызались во второй этаж, после чего бои продолжились уже на следующих этажах. И хоть их интенсивность упала, ведь еретики заныкались по норам, ожидая от нас ошибки при зачистке, но всё равно мы продолжали нести потери. Кто-то выживал в комнате даже после того как туда пять гранат отбрасывали, другие выбегали на нас и подрывали себя, прямо на этих пролётах я сам забрало жизнь троих своих бойцов, когда им поотрывало ноги.

После чего мы начали копаться в их ранцах, ведь боеприпасы уходили только в путь. Однако достигнув самого верхнего этажа, который находился фактически у "потолка" района, что представлял собой толщу железобетона высотой в четыре человека, мы поняли, что пиздец ещё только начинался. Ведь чем выше мы поднимались, тем больше уродливых рисунков мы видели, знаки Хаоса, восьмиконечные звёзды, слова молитв Тёмным Богам, разделанные трупы и подвешенные за лопатки граждане Империума, некоторые из которых ещё были живы и страдали тут ещё с мятежа.

И многое я видел, нервы мои были не самыми крепкими, но я закалился и мог держать себя в руках. Да, сердце колотилось, вена вздувалась, порой был тремор, но я выполнял задачу, делая то, что просто надо сделать. Старался не думать о лишнем и когда адреналин прочищал разум, то спокойно отдавался в поток войны, после чего приходил в себя куда позже.

Но когда со мной заговорили стены... меня словно парализовало.

– За что ты сражаешься? – шептали голоса и чьи-то хладные руки начинали проникать вглубь моей души.

Всё вокруг почернело, включённый фонарик не помогал, водя стволом из стороны в сторону я попытался сделать шаг назад, дабы выйти в коридор, но почему-то лишь стукнулся о стенку собственной спиной. Я начал ходить вдоль, пытаясь найти выход из комнаты, зачистка которой пошла не по плану, а голоса шептали:

– Для них ты лишь мусор, отброс, бандит, которого вообще стоило просто убить или пустить на органы.

– Приём, говорит Коршун, приём, меня кто-нибудь слышит? – спрашивал я, говоря в вокс, но вокс молчал: буквально даже помех не было слышно.

– Помнишь, что они сделали с тобой? Ты же не был виновен. Так почему же именно ты сейчас находишься здесь, когда эти заплывшие жиром ублюдки пируют и радуются жизни?

– Мы попали в какую-то аномалию. Происходит... какая-то чертовщина, – я продолжал говорить в вокс, надеясь что может хоть микрофон работает, а сдохли только динамики.

Изо рта моего шёл пар, почему-то стало невероятно холодно, а тьма... тьма до сих пор была повсюду и идя вдоль стены я не встречал ни препятствий, ни выхода, ни угла комнаты, словно бы... словно бы комната вдруг стала бесконечной.

– Зараза... – вдруг усталость на меня навалилась и я сел.

– Смысл это всё продолжать? Они не стоят твоих мучений. Как и сам ты умер ещё до того, как попал на Савлар. Разве нет?

И в какой-то момент я допустил ошибку, задумавшись о своём прошлом. Голос только этого и хотел, дабы я заплутал в глубинах собственного разума, который мог уничтожить сам себя куда быстрее, чем это сделает любой демон или колдун. Ведь столько боли там было и столько всего, что надо было изменить. Но... я не смог этого сделать тогда, а теперь и вовсе лишился возможности это сделать.

– Предательство...

Его было так много в моей памяти и оно рвало душу до сих пор. Каждый раз засыпая я думал только о том, как расправляюсь с ними... порой это чувство было даже сильнее, чем к собственным врагам.

– Разочарование...

Система величественного Империума. Она прогнила до основания и не было в ней ничего святого. Даже главы храмов растлят детей, после чего молятся Богу-Имератору и наставляют на путь истинный прихожан. А скажешь лишь слово в его сторону – сгоришь на костре, куда тебя понесут родители этих же детей.

– Слабость...

Как же она была отвратительна. Ведь даже понимая всё это, ты не можешь ничего изменить. Каким бы сильным не был, ты же всего лишь винтик, который возьмут и раздавят. И остаётся лишь заливать себя алкоголем, дабы отупеть и реально поверить в тот дивный мир, которым срут в головы летописцы.

– Смерть...

И даже выход есть не всегда, ведь и права умереть тебя могут лишить. Так лучше сделать то, что необходимо, пока ещё не стало слишком поздно.

Наверное поэтому само собой дуло уже оказалось в моём рту, а рук своих я даже уже не чувствовал.

Глава 12

Одно нажатие на спусковой крючок отделяло меня от смерти, но когда руки задрожали настолько сильно, что вот-вот и оружие могло из них выпасть, то свет озарил тьму. В полном шоке я просто обессилено выпустил оружие и резко сорвал с лица респиратор, начав хватать воздух ртом, пытаясь надышаться. И каждый вздох был словно первым.

Руки мои покрылись инеем, стены продолжали дрожать и я слышал крики. Одним за другим звучали выстрелы по всему этажу. На землю падали бездыханные тела моих товарищей, которым повезло куда меньше, а за ними погибали и еретики, ведь Архивраг не щадил никого.

Спина моя словно горела, грудь разрывалась и по коже уже текла собственная кровь, хотя ни на броне, ни на одежде под ней не было серьёзных ран. Единственное что я мог сделать – сложить руки в аквилле и закрыть свои глаза, дабы не увидеть чего-то лишнего.

– Император Человечества, всего на свете благого смотритель. Тот, чьё могущество неоспоримо. Молю Тебя, спаси меня и сохрани от рук наших врагов, – зашептал я, чувствуя незримую силу, что была повсюду и которую не мог победить ни один из людей.

В это же время тьма становилась всё менее плотной, а внимание её переключалось на нечто другое. Иней же становился всё плотнее, а температура стремительно падала. Тогда мне казалось, что это молитва подействовала и из-за этого я всё сильнее напрягался, чтобы вспомнить слова литаний, который слышал тысячи раз, но ни разу не удосужился их запомнить.

– Могущественный Император, ниспошли свой чудодейственный свет, и да выведет меня он из тьмы. Дай мне сил исполнить свой долг и истреби тех, кто ищет, как помешать мне, – обрывисто я вырывал строки, что обязан был выучить каждый гвардеец и для чего у него была памятка, которой все обычно подтирались, ведь другой бумаги трудно было найти. – Я – человек, хоть к слабости склонный, но стал гвардейцем. И слабость здесь – смерть, но я сокрушу слабость всей силой своей гордости.

И когда холод стал сильнее страха, я уже был готов сойти с ума, но всё же распахнул глаза и тут же схватил упавший на колени лазкарабин и начал лихорадочно водить его по сторонам. Сердце моё бешено колотилось, казалось вот-вот сквозь потолок или стены хлынет как минимум орда демонов, как максимум сами Тёмные Боги. Но не было ничего и лишь трупы лежали повсюду. Трупы, которые истекали кровью и на холодных телах которых иней уже не разрастался, а начинал таять из-за жара войны.

– Успокойся, – раздался голос.

И тут же я перевёл ствол в сторону звука, а сам из сидячего положения, тут же падением на бок переместился в лежащее положение. Мушку то и дело водило, по лицу тёк пот.

– Всё кончилось, – произнёс Долт Онермак, что с отвращением глядел на жуткие письмена.

– Какого...

Вслед за ним внутрь комнаты уже вошли члены его свиты, вооруженные огнемётами. Без лишних слов они начали сжигать всё, включая тела павших хемо-псов, вместе с их ранцами и всем добром. Сам же Долт прошёл рядом с одним из потока пламени, что выжигал угол, где были подвешены некогда живые пленники. Некоторое время он в упор изучал одно тело, что было абсолютно голым и ещё подрагивало в судорогах.