Так вот, к чему я это всё. Несмотря на всю ту гниль, что была в наших душах, я вот Медведю помог, загнав свой ранец, Гниде помог, за Шакала и даже за Крыса впрягся бы. Потому что они наши. И меня они считали своим. Поэтому пока большинство ублюдков сидели в карцерах в одиночестве, то мне вот подгон был сделан. В свёртке как раз противосполительные были, без которых я и ноги лишиться могу.

А будь я мудаком, что за свой отряд не отвечает, своих не уважает, то хрен бы они запарились давать взятку надзирателю. Даже думать обо мне не стали бы. Интересно, а к Кувалде этой хоть кто-то подачки носит? Наверняка, она же тоже не дура и не вчера родилась. Понимает, что и как работает. И из-за этого я переживал.

– Эй, выходи, – через тридцать шесть часов дверь моей камеры открылась снова.

– А не рановато? – удивился я, глянув на надзирателя.

– Иди давай, – рыкнул надзиратель.

Нынче что-то с дисциплиной совсем всё туго, раз аж двенадцать часов я не досидел. Однако это меня радовало, как и то, что я был выпущен раньше Кувалды. А когда я вышел из центра, то обнаружил рядом с гауптвахтой целую группу побитых псов. Кажется они затеяли массовую драку.

Пройдя ещё дальше я заметил как псы несли трупы, кажется комиссар провёл парочку показательных расстрелов. Да уж, видимо совсем его до ручки довели. Но ничего, всех не расстреляют, город-улей всё никак не хочет сдаваться и за каждую улицу умирают сотни. А улиц этих... тысячи и десятки тысяч. Хотя сам факт того, что в таких условиях всё равно расстреливали говорил о том, что командование уже нехило так разозлилось на нас.

Впрочем, это ничего не меняло и быстрым шагом, скрипя зубами от боли в ноге, я отправился в нашу располагу. Весь лагерь находился в пригородской зоне, среди руин, траншей, блиндажей и всякого такого. Ну и парней я своих нашёл как раз в одном из блиндажей, с плотно закрытой дверью, сделанной из лома. Постучав быстро три раза, затем два раза медленно, я дал знать, что в дверь стрелять не нужно.

– Ты чё так рано? Думали уже кувалдовцы припёрлись свинца пожрать, – хмуро ответил Гнида, после чего быстро запустил меня внутрь, махнув рукой Крысу, который всегда находился снаружи и давал сигналы по воксу.

– Частота новая? – спросил я, заходя внутрь и чувствуя запах спирта.

– И условные сигналы тоже, – произнёс Шакал, что сидел рядом с койкой тяжело дышащего Медведя.

Медведь был совсем плох. Правую руку ему ампутировали по локоть. Правый бок был перемотан бинтами, что промокали каждые два часа и менялись Шакалом. Рана гнила без остановки, это, к слову, нормальный процесс. Иммунитет работает, организм убивает лишнее и с помощью гноя выводит наружу. Ненормальным это становится, когда воспаление оказывается причиной лютой лихорадки, а организм перестаёт справляться сам и есть риск потерять сознание и более никогда не очнутся.

И если у меня воспаление держалось на уровне зуда, то у Медведя... слава Богу-Императору, что в передовых медицинских наборах было хороший обезбол и снотворное, что позволяло Шакалу держать Медведя во сне и в стабильном состоянии. Стабильно ужасном состоянии.

– Херово, – произнёс я, глядя как с Медведя сходит семь потов и что к нему присоединены сразу несколько капельниц. – Будет жить?

– Время покажет, но пока держится. Если держится, значит организм борется. Рано или поздно победит, моя задача сделать так, чтобы Медведь не помер раньше этого, – пояснил Шакал, отслеживая показатели по довольно малому, но универсальному мед-сканнеру. – Лекарства помогают очень сильно. Гнида сказала, что ты даже ранец свой заложил?

– Продал, всё равно надо уже новый давно покупать, – кисло ответил я.

Шакал кивнул и перевёл взгляд обратно на медицинскую панель. Не знаю о чём он думал в данный момент, но вероятно о вероятностях и шансах. Шакал в целом был человеком очень расчётливым, никогда не полагался на удачу, не верил в человечность и во всём искал скрытый смысл. Как и мой жест он воспринял вовсе не как какой-то... милосердный и душевный поступок. Нет, он же не дурак, всё понимает.

– Будет война с Кувалдой? – спросил Гнида, усаживаясь на своё место и доставая из своего ранца флягу с амасеком, которую он конечно же не стал продавать ради лекарств для Медведя.

Да и зачем? Подумаешь Медведь главная убойная сила нашего отряда, которая одним своим видом внушала ужас всем конкурентам за добычу, позволяя решать вопросы даже без драки. Лучше же флягу припрятать, а Медведь... ну сам пусть как-то выкарабкивается. Ну или на крайний случай командир всё порешает, продав последние портки. Ничего другого от него ждать и следовало.

– Будет, – ответил я, после чего сел рядом с ним и без спроса взял, можно сказать даже вырвал из его руки флягу. – На вас ещё не нападали?

– Ссутся, никто не хочет первым пулю на грудь брать, – Гнида стерпел, сделав вид, что я не вырвал его флягу, а как бы он и сам её отдал. – Но когда Кувалда выйдет, то она уже заставит их действовать активнее. А их куда больше, чем нас.

– Боишься, да?

– Боюсь? Я?

– Но не я же, – усмехнулся я и тут же скривился из-за неудачного движения ноги. – Эй, Шакал, там обезбол ещё есть?

– Да-да, точно... – опомнился сонливый и невероятно уставший Шакал, после чего подошёл к нашей койке. – Гнида, свали, а ты ложись давай. Осмотрим ногу.

– Ты сколько спал вообще?

– Голову мне не дури, ложись давай, – снова приказал Шакал, который мониторил Медведя буквально круглые сутки и уже дважды колол ему адреналин, чуть не возвращая товарища с того света. – Хм... хм... м-м-м... ну-у-у... в целом жить будешь, всё заживает. На вот это, по таблетке в день. А ещё я кольну тебе немного стимуляторов, они ускорят заживление. Через неделю всё зарубцуется. Будешь как новенький.

– Да драть вас в сраку, почему я один тут переживаю за Кувалду?! Они же нас нахрен перебьют! А вы тут о ерунде какой-то говорите! – вскочил Гнида, начав ходить по комнате туда-сюда, находясь на лютой измене. – Зачем ты вообще к ней полез? Подумаешь добычу спёрла, хрен с ней, не в первый и не в последний раз! Всякое дерьмо случается, дело наживное! А теперь мы из-за тебя все сдохнем!

– Гнида, ты... ты совсем тупой, да? – спросил я, пока Шакал выбирал нужную иглу и подсчитывал нужную дозу. – Хотя зачем я спрашиваю. Конечно же ты тупой, раз суету наводишь на ровном месте.

– На ровном месте?!

– Да не ори ты, задрал. Как истеричка... сиди и жди. Через пол часа, максимум час всё поймёшь.

– Что я пойму?

– Заткнись, я тоже покемарить собираюсь, – повторил я. – Иди лучше Шакала подмени и дай ему поспать.

И наплевав на всё я прилёг, закрыл глаза и использовал старый-добрый метод быстрого засыпания, который отточил до идеала. В гвардии в целом все об этом методе шарили, правда многие не пользовались или не хотели ему учиться, но всё это до первой бессонной ночи. А там уже начинало приходить понимание, что сон штука важная и каждый его час на войне – бесценен. Поэтому быстро засыпать надо учиться сразу.

Выдохнув, я сконцентрировался сначала на мышцах лица, расслабил их, а затем начал проделывать такой фокус со всем телом идя от лица до ног. Надо было полностью расслабиться. Получалось тяжко, но с опытом учишься делать это быстро и на автомате. Тело в свою очередь начинает чувствовать себя как перед сном и... можно даже в бронетранспортёре на переброске часок покемарить, несмотря на тряску.

Ну и пока Гнида сидел на измене, я покемарил целых шесть часиков, после чего был разбужен ожившим воксом. Крыс давал сигнал, к нам шли гости, но не враги. И проснувшись я сначала слегка удивился тому, что ждать пришлось не часик-другой, а целых шесть часов, но благо всё случилось как я и рассчитывал. К нам или вернее даже ко мне пришёл сам Циклоп, которого я только и ждал, ведь вся эта суета... она выходила боком не только мне.

– Фортуна та ещё изменчивая стерва, – первым делом хрипло произнёс Циклоп, оставив снаружи своих парней и сев на тут же подвинутый Гнидой табурет.